Авоська
Строго говоря, сетчатая легкая сумка для переноски продуктов, которую легко свернуть и спрятать в карман, появилась отнюдь не в Советском Союзе. Подобные сумки использовали на протяжении всей истории в разных странах, в Кении она называлась kiondo, в Англии string bag, в Германии einkaufsnetz, а в Чехии síťovka. Чехи, кстати, утверждают, что изобретателем авоськи стал Вавржин Крчил из городка Ждяр-над-Сазавоу в 20-е годы ХХ века: сначала он производил очень востребованные у модниц, носивших короткие стрижки, сеточки для волос, а когда мода переменилась, переделал свое производство под легкие и прочные сетчатые сумки.
Хотя, если уж погружаться в историю, то даже Антон Павлович Чехов в конце XIX века упоминал прообраз авоськи: «Получила ли мешок из сетки? Это для овощей. Тут кухарки на базар ходят с такими саками» (письмо сестре, 8 февраля 1898 г.). Так что точное имя изобретателя этой удобной вещи нам неизвестно.
Сам термин «авоська» одним из первых использовал уже в советские времена наш великий сатирик Аркадий Райкин — в репризе 1935 года по тексту писателя Владимира Полякова он говорил: «А это авоська. Авось-ка я что-нибудь в ней принесу».
Сейчас легкие тканевые сумки-шопперы можно назвать новой реинкарнацией авоськи, хотя и сетчатый вариант вполне себе в ходу, ведь это легко, удобно и экологично. Даже знаменитые бренды добавляют в свои коллекции сумочки, в которых легко угадывается авоська.
Цитата в тему из книги «Без ретуши. Советский стиль»
«В украшенном по случаю приближения новогодних праздников ГУМе выстроилась очередь, состоящая, в основном, из приезжих. За каким товаром — сложно сказать. Впрочем, в то время особенно не спрашивали. Люди уверенно вставали в хвост любой очереди, даже не зная, что дают. Как мы видим, основным «утеплителем» в холодное время года было драповое пальто на ватине, простеганное изнутри и украшенное цигейковым воротником. О шубах не приходилось даже мечтать. Что же касается головных уборов, шляп, как видно, не носили — довольствовались пуховыми платками. Люди любого социального статуса во времена тотального дефицита на всякий случай носили с собой авоську — сетчатую сумку, сплетенную из суровых нитей на предприятиях Всесоюзного общества слепых. Почему авоська? Да потому что авось удастся что-то купить».
Стихотворные баттлы
Это, конечно, тоже не изобретение советских времен, в том же Политехническом музее происходили экспрессивные стихотворные сражения символистов и футуристов задолго до революции. Но одной из примет именно советской оттепели стали полные залы и даже стадионы, которые собирали популярнейшие поэты своего времени — Вознесенский, Евтушенко, Рождественский. В наши дни поэзия обрела второй голос в русском рэпе — и пусть многотысячные открытые площадки заменил YouTube, слушателей новой лирики он привлекает не меньше.
Цитата в тему из книги «”Твое Величество — Политехнический!”: Большие люди Большой аудитории»
«Вечера в Политехническом музее, которые снимал Марлен Хуциев для своего фильма “Застава Ильича”, были замечательны, — вспоминал спустя годы Булат Окуджава. — Съемки шли пять вечеров подряд по восемь часов. Была установлена аппаратура, которую, однако, никто не замечал… Поэты читали самые острые стихи, сегодня ничего в них острого нет, прямо скажу, но тогда… Что-то такое бушевало, такое было общее горение. Кто-то выходил и говорил: „Будем честными!“. И раздавались бурные овации. Это был какой-то переворот в душах…»
Коммуналка
Едва ли не все население Советского союза успело пожить в коммунальных квартирах. Хотя прообраз коммуналок появился тоже значительно раньше — еще в начале XVIII века владельцы больших квартир делили свои помещения на несколько «углов», их и сдавали внаем: кухня была общая, а удобства зачастую вообще на улице.
Самый, наверное, известный образ коммуналки из песни Владимира Высоцкого («На тридцать восемь комнаток — всего одна уборная») тоже имеет дореволюционное происхождение. Дом «на Первой Мещанской в конце» когда-то был меблированными комнатами «Наталис». Там действительно был длинный коридор и всего одна уборная — правда, на 37 комнат.
Удивительно, но и это довольно неудобное и мрачное наследие времен квартирного дефицита сегодня возвращается в новом обличии: теперь это называется коливинг. Как принято шутить, так миллениалы изобрели коммуналки. Хотя современные коливинги с удобными светлыми студиями, профессиональными зонами для работы, красивыми обеденными зонами и чистыми санузлами, конечно, выглядят значительно симпатичнее своих устаревших прообразов.
Цитата в тему из книги «Неофициальное искусство Ленинграда. Круг свободы»
Эмоциональные фасады Петербурга как некая рамка и в то же время триггер для индивидуальных внутренних переживаний — образ, объединяющий город 1920-х и 1990-х в рассуждениях Светланы Бойм: «За великолепными фасадами находятся разделенные на много частей коммунальные квартиры, убогие жилые помещения, разваливающиеся проходы и темные дворы. Петербургская тоска раскрывается подобно игре в прятки, в которой участвуют фасады и интерьеры, восхитительные панорамы и развалины. Фасад — это не просто хрупкое прикрытие для ютящегося внутри зданий убожества, а память об идеальном городе, Атлантиде мировой культуры, — мечта о свершившейся утопии. Для многих местных жителей исторические петербургские фасады превратились в частную архитектуру их мечтаний; экстерьеры стали неотъемлемой частью жизни людей и оказались для них чем-то намного более близким, чем нищенские интерьеры их собственных квартир».
