Дом семьи Третьяковых в наши дни, 1-й Голутвинский переулок, 16
В год 165-летия со дня рождения Третьяковская галерея открыла Музей Павла и Сергея Третьяковых в усадебном доме Замоскворечья. Судьба этого дома проста и типична для московских домов допожарной Москвы и в то же время уникальна. В конце XVIII века дед Павла и Сергея Третьяковых московский купец третьей гильдии Захар Елисеевич приобрел собственный дом «в приходе церкви Николая Чудотворца что в Голутвине» на Бабьем городке. Покупка положила начало жизни этому дому и роду основателей Третьяковской галереи. Дом со временем по наследству перешел одному из его сыновей — Михаилу Третьякову. Его торговое дело было успешным, и он вскоре женился. Здесь родились его старшие сыновья Павел и Сергей, которые провели в этом доме детские и отроческие годы. Неслучайно за домом закрепился статус родового гнезда Третьяковых. Однако очень быстро небольшой дом стал тесным, и семья арендовала дома поблизости, а в 1851 году приобрела дом в приходе церкви Святителя Николая в Толмачах в Лаврушинском переулке, ставшем впоследствии ядром будущей знаменитой Третьяковской галереи.
Судя по планам первые 20–30 лет XIX столетия, дом перестраивался не единожды. Поначалу он был одноэтажным, имел мезонин, позже к нему были пристроены галереи. По документам 1820–1830-х годов он проходит то как одноэтажный, то как двухэтажный — видимо, путаница возникала из-за мезонина, который также расширяли. Неизменным оставалось определение дома «низ каменный, верх деревянный». В 1853– 1857 годах «ветхий второй этаж» был снесен, и дом был перестроен под квартиры, которые стали сдавать в аренду. На территории располагалось множество хозяйственных построек, в 1870-е возведены домик дворника, дом садовника и конюшни. В течение всего XIX столетия дом ремонтировался, перестраивался, иногда к перестройкам подключался «домашний» архитектор семьи Третьяковых А. С. Каминский.
В результате перестроек дом сегодня представляет собой образец московской деревянной архитектуры с чертами позднеклассической эклектики. Его отличает соразмерность пропорций и сомасштабность человеку. Внешний вид прост и лаконичен, внутри дом удобен и практичен. Но не исключено, что в основе лежали конструктивные особенности постройки, возведенной в конце XVIII века, и постройки московского деревянного ампира второй трети XIX века. Такой вывод можно сделать исходя из планов и архивных документов. Архитекторы, исследовавшие дом в 1980-е годы, обнаружили редкую для ампира черту: по восточному фасаду дома (ныне — по Голутвинскому переулку) располагалось четное количество окон. Обычно особняки этого времени имели нечетное количество. Объясняется это тем, что дом пережил не одну перестройку. В Голутвинском доме специалисты отмечают еще один принцип ампира. В некоторых комнатах внутренние печи были встроены в стены. Поверхность изразцов не покрывалась поливой, а красилась в цвет стен, что позволяло не дробить небольшие пространства помещений. Обследования показали, что восточный и южный парадные фасады были обшиты под «руст», западный и северный оставались без обшивки.
Более века благоустраивалась территория, ремонтировался дом, но неизменным оставались его границы и тип здания. В разное время на территории находились фабричный корпус, сушильня, торговые бани конюшня, сараи, погреба и многое другое. Таким образом, в течение всего XIX века жилой дом Третьяковых с прилегающими жилыми и нежилыми строениями представлял собой тип московской купеческой усадьбы среднего достатка эпохи становления предпринимательства в России. Дом Третьяковых является редким памятником архитектуры, иллюстрирующим историю и быт московского купечества XIX столетия.
После смерти Павла и Сергея Третьяковых дом перешел по наследству к их детям, внукам, преемникам. В 1918 году он был национализирован и превращен в обыкновенный жилой дом с коммунальными квартирами. В начале 1970-х началось активное благоустройство территории вокруг строящегося музейного комплекса на Крымском валу и дом был расселен, поставлен на историческую реконструкцию и передан в ведение Третьяковской галереи.
Здание усадьбы Третьяковых в 1990-е
С 2015 года началась разработка концепции нового музея, с 2017 года начались непосредственные работы по реконструкции исторического здания.
Первый этаж, условно называемый цифровым, «рассказывает» о главных составляющих деятельности семьи Третьяковых, их вкладе в отечественную культуру. Экспозиция строится на демонстрации архивных документов, фотографий, заключенных в мультимедийные программы, видеофильмы, исторические таблицы, хроники событий жизни и шире — истории России, последовательно раскрывая предпринимательскую, благотворительную сферы и, главное дело жизни Третьяковых, собирание картинной галереи. В отдельном зале посетителей ждет рассказ о роде Третьяковых и об именитых представителях семьи, их участии в общественной и культурной жизни второй половины XIX — первой половины XX века.
Если первый этаж выстроен как технически современное и весьма условное пространство, «обделенное» музейными предметами, то экспозиция второго этажа, напротив, очень богата не только мемориальными, но и типологическими предметами и предлагает погрузиться в атмосферу жизни московских купцов. Все включенные в экспозицию предметы — живопись, скульптура, графика, книги, мебель, немногие предметы бытового обихода — имеют безупречную историю бытования, происходят из семьи Третьяковых, носят мемориальный характер и по замыслу экспозиционеров должны воссоздать атмосферу жизни, а не реконструировать ее. Типологические предметы, присутствующие в экспозиции, выделены особым образом, дополняя недостающие предметы, они призваны выявить подлинность и мемориальность произведений, имеющих непосредственное отношение к семье московских купцов.
Реконструкция интерьеров Дома Третьяковых невозможна по причине отсутствия воспоминаний о жизни в бабьегородском имении и семейных предметов-меморий. К тому же братья Третьяковы жили в нем лишь в годы своего детства и отрочества. В период зрелости они жили в особняках, соответствующих изменившемуся статусу (Сергей Третьяков — на Пречистенском бульваре, Павел Третьяков — в Лаврушинском переулке).
Противополагание в экспозиции присутствует не только между первым и вторым этажами, но и между левой и правой анфиладами комнат на втором этаже, объединенных общей музыкальной гостиной, обнаруживающей близость интересов. Не только страсть к коллекционированию и любовь к музыке связывала братьев Третьяковых, они были безупречными деловыми партнерами, сумевшими сохранить уважение и доверие друг к другу до конца своих дней. Когда звучало имя одного из братьев, незримо присутствовал другой. Они всю жизнь очень поддерживали друг друга, советовались друг с другом, совместно занимались и предпринимательской, и благотворительной деятельностью. Пройдя по жизни вместе, как говорится «рука об руку», каждый из них оставил свой след в истории русской художественной культуры и истории своего родного города.
В левой и правой частях, представляющих кабинеты коллекционеров, сознательно выстроено противопоставление характеров, образа жизни и судеб Сергея и Павла Третьяковых, как и в составе произведений, украшающих стены гостиной, представляющих соответственно эстетические симпатии одного и другого брата.
Принципы собирательства, характер и масштаб их коллекций, естественно, отличались друг от друга, как отличались образ и стиль жизни. С. М. Третьяков активнее, нежели его старший брат, был включен в общественно-политическую жизнь города, вращался в правительственных кругах, участвовал как гласный Московской городской думы во многих законопроектах, был московским городским головой. Он имел множество знаков отличия, наград и орденов, дослужился до действительного статского советника, получив потомственное дворянство. В то же время старший Третьяков строго держался заявленного им постулата: «Я купцом родился, я купцом и умру», не раз открыто заявляя о своей «антипатии к мундиру», не скрывая недовольства при получении звания коммерции советника. П. М. Третьяков вел более замкнутый образ жизни. Он был молчалив и сдержан в словах и поступках, общественной и благотворительной деятельностью занимался много менее брата. Он очень ценил время, сторонился шумных гостей, избегал праздного времяпрепровождения, все свои силы посвятил созданию картинной галереи. Он был прежде всего человеком дела, очень цельным человеком, который мог позволить себе сказать: «Слово мое было крепче документа!».
В отличие от Павла Михайловича, сделавшего первое приобретение в 1856 году, Сергей Михайлович приступил к коллекционированию позже — в начале 1870-х годов — и в основном интересовался современной западной живописью. Коллекция младшего Третьякова, не столь многочисленная, хранилась в его особняке на Пречистенском бульваре (ныне — Гоголевский бульвар, д. 6) и была открыта только для знакомых и по рекомендации, другими словами, существовала, скорее, как закрытое частное собрание. Напротив, коллекция старшего Третьякова, располагавшаяся в Лаврушинском переулке, с момента своего учреждения стремилась стать музейной и с начала 1880-х годов стала доступной для широкой публики.
