Любовная культура эпохи Возрождения расцвела во всем своем великолепии в придворной среде в конце XV — первой половине XVI века. Все типы любовной образности, которые были разработаны в городах Тосканы, Венеции и папском Риме — живописная эпиталама, эротизированные и мифологизированные женские образы, свадебный портрет, расписанная любовными мотивами загородная вилла — оказались очень востребованы при дворах д’Эсте, Сфорца, Гонзага, делла Ровере и других династий. Щедрое финансирование и особые требования к качеству и духу работ, выступавших частью политики великолепия сиятельных герцогов, создали оптимальные условия для появления самых сложных и изысканных произведений искусства, которые спустя много столетий продолжают производить сильнейшее впечатление на зрителей, уже не знающих о том, что вызвало к жизни эти шедевры.
В эпоху Возрождения устроение браков своих детей для любой знатной семьи было важным инструментом стратегического планирования, помогавшим выстраивать связи, создавать долговременные альянсы, повышать политический статус. Главные династии итальянских синьорий были тесно переплетены между собой благодаря разветвленной системе брачных уз. Поэтому на них нередко работали одни и те же художники, и похожие формы искусства и сюжеты пользовались популярностью при различных дворах.
Знатные семьи стремились нанимать лучших итальянских мастеров, которых потом передавали друг другу «из рук в руки». Среди важнейших задач, которые стояли перед художниками, было оформление публичных мероприятий и создание увековечивающих их произведений. Первое место среди таких мероприятий занимали свадьбы.
В центре любого бракосочетания была процессия, в городах она двигалась по городу, с сундуками и прочими атрибутами, от дома невесты к дому жениха. В синьориях невесты часто приезжали издалека, поэтому процессии могли быть протяженными. Празднования, как правило, начинались торжественными проводами невесты в государстве ее отца и продолжались там, где жила семья жениха. В значимых местах на пути движения свадебного кортежа возводились временные декорации, которые специально создавались для этих торжественных случаев. С их помощью городские улицы и площади превращались в подмостки для театрализованных постановок, живых картин-аллегорий, поучительных сцен из античной истории, которые прославляли новый союз, приветствовали и наставляли новобрачных. Этот тип ренессансных памятников почти полностью исчез, судить о нем можно только по редким сохранившимся подготовительным рисункам и письменным описаниям. С конца XV века все большую роль в прославлении семейного союза играют новые станковые типы произведений искусства: картины и расписные майоликовые сосуды, которые сохранились значительно лучше и позволяют судить о придворной свадебной образности.
Конец 1480-х — начало 1490-х годов — время великолепных бракосочетаний между лучшими семьями Северной Италии, каждое из которых стало событием и в истории искусства. В 1490 году феррарская принцесса Изабелла д’Эсте вышла замуж за мантуанского маркиза Франческо Гонзага. Этот союз был так важен для обеих синьорий, Феррары и Мантуи, что и отец Эрколе д’Эсте, и жених потратили на свадьбу гораздо больше, чем могли себе позволить. У обоих были специальные хронисты, которые фиксировали подробности торжеств. Процессия началась с торжественных проводов Изабеллы в Ферраре: за мессой в герцогской капелле последовал банкет в зале, который был украшен редкими и дорогими фламандскими шпалерами, на специальном поставце было выставлено столовое серебро, исполненное венецианскими мастерами по рисункам феррарского придворного художника Козимо Туры. Две пары свадебных сундуков-кассоне были расписаны другим мастером Феррары — Эрколе деи Роберти. Гостям подавали множество удивительных блюд, в том числе 200 сахарных фигур со сладостями, украшенными гербами молодых. Отец предоставил невесте великолепную карету и четырех серых в яблоках коней, на которой она покинула родной город. Далее последовало двухдневное путешествие по реке По в лодке, присланной женихом, и наконец, торжественная встреча невесты в Мантуе, куда въехали верхом на лошадях.
Д’Эсте превосходили по знатности Гонзага, поэтому Франческо II приходилось прикладывать особенно много усилий, чтобы соответствовать новым родственникам. Его сестра Елизавета была замужем за Урбинским герцогом Гвидобальдо да Монтефельтро, которому Франческо посылал письма с новыми и новыми запросами, одалживая шпалеры с историей Троянской войны, столовое серебро, серебряные вазы. Для медового месяца была подготовлена вилла Гонзага в Мармироло: там были покои, где на стене был изображен очаровательный малыш — вероятно, талисман и образ надежд новой семьи. В городе процессию встречали декорации в античном стиле (в старости Изабелла будет вспоминать, что в ее честь в Мантуе было сооружено пять триумфальных арок), на фоне которых разыгрывались мифологические представления: в мантуанской хронике Федерико Амадеи упоминаются семь планет и девочки, одетые ангелочками, которые декламировали стихи. Новобрачные получили 17 тысяч сундуков с подарками, джостры и турниры, сопровождаемые банкетами с фигурами из сахара, длились три дня. Прославление брачного союза Изабеллы д’Эсте и Франческо II продолжалось многие десятилетия спустя после его заключения.
Никола да Урбино, Пелей и Фетида. Блюдо из свадебного сервиза Франческо II Гонзага и Изабеллы д’Эсте, ок. 1524
В Милане на протяжении нескольких лет состоялись три бракосочетания, одно великолепнее другого. Несметные богатства миланского герцогства позволяли обставлять их с размахом и роскошью, которые были почти недоступны соседям. Некоторые дворяне, участвовавшие в свадебных торжествах, на одном лишь рукаве носили драгоценностей на 7000 дукатов. Молодой герцог Джан Галеаццо Сфорца в 1489 году женился на своей двоюродной сестре, Изабелле Арагонской, прибывшей из Неаполя. Высокородная невеста отличалась исключительным гуманистическим образованием. Брат жениха, Эрмес, был послан в Неаполь со свитой из 450 человек. В Тортоне состоялся праздничный пир, обставленный в соответствии с мифологическими вкусами Ренессанса. Боги-олимпийцы и античные герои подносили новобрачным свадебные дары: Аполлон — тельца, украденного им у Адмета, Орфей — птиц, зачарованных звуками его лиры, Диана — оленя, в которого она превратила Актеона, заявив при этом, что нет для него более достойного места успокоения, чем во чреве такой невесты. Улисс принес Сирену, пообещав, что все ее коварные уловки окажутся тщетными пред силой и мудростью Изабеллы. Обед сопровождался сценическим представлением и музыкой.
В Милане свадебная процессия двигалась от герцогского замка Кастелло Сфорцеско к городскому собору. Весь путь был тщательно украшен: улицы вымыты, фасады заново выкрашены и декорированы живой зеленью, шпалерами, дорогими тканями. На площади собора были возведены временные декорации: большая триумфальная арка, еще одна арка поменьше и центрическое сооружение «тибурио», напоминающее храм Дианы — богини-девы, подчеркивающее тему целомудрия невесты. Вдоль главного нефа миланского собора также были возведены временные аркады, которые вели к алтарю. Все окказиональные сооружения украшал свадебный растительный декор из мирта, плюща, лавра и можжевельника. Значительное место было отведено династической эмблематике и истории: гербам жениха и невесты, сценам из славных военных побед основателя династии Франческо Сфорца и связанным с ними трофеям. Нашлось место и для поучительных образцов: 32 фигуры выдающихся жен древности украшали эфемерные постройки.
Феррарский дипломат Джакомо Тротти в письме упоминает переодетого Купидоном мальчика, который, стоя на золотом шаре с эмблемами династии Сфорца, декламировал стихи в честь жениха и невесты. Он же оставил описания свадебных нарядов: «Сиятельнейший герцог был облачен в богатейшую парчу. Его головной убор был украшен алмазом и огромнейшей цены большой жемчужиной, превосходящей размером круглый орех. На шее у него висела подвеска с прозрачным рубином и бриллиантом дивной красоты. Ее превосходительство мадонна герцогиня также была одета в золотую парчу, а голову ее украшало жемчужное ожерелье с прекрасными драгоценными камнями. Синьор Лодовико, и синьор Галеаццо, и синьор Ридольфо, и все остальные Сфорца также были одеты в золотую парчу, и все присутствующие соглашались в том, что имевшегося там серебра и золота хватило бы на то, чтобы одеть сотню людей. О бархате и атласе я умалчиваю, так как в них были одеты даже повара». Знаменитый спектакль Рай, оформленный Леонардо да Винчи с помощью хитроумных механических приспособлений, которые позволяли созвездиям двигаться над сценой, словно по небосклону, был также приурочен к свадебным торжествам.
Через два года, в январе 1491-го, дядя Джан Галеаццо Лодовико Сфорца по прозвищу иль Моро, и фактический правитель Милана, женился на феррарской принцессе, младшей сестре Изабеллы д’Эсте Беатриче. В письме феррарского посланника в Милане Джакомо Тротти к отцу невесты Эрколе д’Эсте сообщается, что Лодовико купил в подарок невесте «ожерелье из крупного жемчуга с прекрасным изумрудом в оправе из золотых цветков, прозрачный рубин и жемчужину в драгоценном камне грушевидной формы».
Еще через два года Лодовико Сфорца выдал свою племянницу, дочь Галеаццо-Марии и сестру Джан Галеаццо Бьянку Марию за немецкого короля Максимилиана I Габсбурга, будущего императора Священной Римской империи. Официальное бракосочетание состоялось в Милане 30 ноября 1493 года в отсутствие жениха (его замещал специальный амбассадор), но в присутствии знатных гостей со всей Европы, включая русского посланника. Беатриче д’Эсте подробно описала торжество в письме своей старшей сестре Изабелле и ее мужу в Мантую. Сама она, как и Изабелла Арагонская, играла важную роль в церемонии, сопровождая невесту в карете к церкви. Описания свадебных торжеств брата и сестры — Джан Галеаццо и Бьянки Марии — хотя и состоялись с разницей в четыре года, очень похожи. Снова путь от герцогского замка до собора, по которому проследовали кареты герцога, новобрачной и многочисленного эскорта, был украшен флагами и эмблемами Сфорца, плющом и другой зеленью («как в месяце мае», отмечает Беатриче), фасады задрапированы атласными тканями. Перед собором был возведен балдахин, а внутри нефы и хор были задрапированы вышитыми тканями, перед главным алтарем возведена массивная триумфальная арка, на которой с одной стороны были написаны портреты основателя династии Сфорца покойного герцога Франческо и Максимилиана Габсбурга, а с другой стороны — гербы Габсбургов и Сфорца. Вблизи хора находились убранные золотом места для иностранных посланников, и серебром — для представителей миланской знати. Семнадцатилетняя герцогиня уделила немало внимания костюму невесты («ее длинные свисающие рукава из-за своей формы казались похожими на крылья и производили великолепный эффект», каждый из них поддерживал специальный граф. Ее головной убор был расшит бриллиантами и жемчужинами), но не забыла и о своем наряде и украшениях (фиолетовое платье со шлейфом, украшенное золотыми цепями), отметила туалеты Изабеллы Арагонской и других знатных дам. По словам Беатриче, и русский посланник, и папский нунций, и посол Франции единодушно заявили, что никогда не видели зрелища более великолепного.
В общем, как писал миланский новеллист Маттео Банделло, в 1490-е годы в Милане «вовсю бушевали увеселения и праздные удовольствия, Юпитер торжествовал, и казалось, повсюду царят прежде неизвестные покой и умиротворение. Двор наших государей был роскошен и богат новыми модами, платьями и наслаждениями. Но при этом и добродетели достигли такой высоты, что Минерва и Венера постоянно соперничали друг с другом в стремлении к большим успехам собственных школ. Блестящая молодежь со всех сторон осаждала школу Купидона: отцы приводили туда своих дочерей, мужья — жен, братья — сестер».
Неудивительно, что при дворе Сфорца сложилась очень специфическая любовная культура, которая ярко проявилась в сочинения придворных поэтов Никколо да Корреджо, Бернардо Беллинчони, Джироламо Казио, Антонио Фрегозо по прозвищу Филеремо. Последний создал по случаю бракосочетания Джан Галеаццо Сфорца и Изабеллы Арагонской аллегорическую поэму Белая лань, рассказывающую о нимфе Мирине, которую богиня Диана превратила в лань. Ее гонит охотник с именем самого автора, Филеремо, сопровождаемый собаками, одну из которых зовут Желание, а другую — Мысль, через земли Антероса и Эроса. Земли Антероса — мира без любви — безжизненны, в них не прекращаются войны, царят несправедливость и жестокость. Напротив, в землях Эроса и в их столице городе Эротополе все объято любовью, люди милы, приветливы и чтут добродетели, принося им жертвы на особом алтаре. К свадьбе Лодовико иль Моро и Беатриче д’Эсте Никколо да Корреджо создал Сказку о Психее — свободный пересказ истории, рассказанной Апулеем и уже давно использовавшейся в Италии в брачном контексте.
Вероятно, именно эта атмосфера послужила питательной средой, в которой появились новые типы живописных, в первую очередь, женских образов, совершенно непохожих на те, которые существовали в эти же самые годы во Флоренции или Венеции. Их точный смысл и назначение во многом остаются непонятными современному зрителю, тем не менее вполне очевидно, что они имеют отношение к новой общеитальянской живописной культуре чувственного образа.
