Сергей Иванович Щукин (1854–1936) знаменит как собиратель нового европейского искусства конца XIX – начала ХХ века: импрессионистов, Гогена, Сезанна, Матисса, Пикассо, Дерена. Однако недавно проведенные Пушкинским музеем масштабные архивные исследования позволили узнать, что дом мецената наполняли и произведения старых мастеров, памятники Древнего Египта, цивилизаций Востока, предметы из фарфора, древние русские иконы. И выставка «Неизвестный Щукин. Не только новое искусство» представляет Сергея Ивановича в совершенно ином свете, а также рассказывает о восстановленных частях разнопланового собрания коллекционера и его семьи.
Мы, в свою очередь, тоже хотим показать вам «другого» Щукина в достаточно непростой период его жизни. Предлагаем вашему вниманию отрывки из «Синайского дневника» коллекционера, который опубликован в книге Наталии Семеновой «Сага о Щукиных. Собиратели шедевров».
В 1906 году погиб Сережа – сын Сергея Ивановича. Не оправившись от этого потрясения, вскоре умирает и его горячо любимая жена Лидия Григорьевна. В октябре 1907 года он отправляется в экспедицию по Синайскому полуострову.
«Завтра я уезжаю отсюда в Триест, — пишет Щукин брату Петру с австрийского курорта Земмеринг на обведенном черной рамкой листке, который привычно вкладывает в траурный конверт. — 10-го числа отходит в Александрию пароход Австрийского Ллойда “Habsburg”. Хотя и с большим трудом, но мне удалось получить на нем место. Теперь как раз сезон путешественников в Египет, поэтому весь пароход набит и места достаются только по большой протекции. Мне уступил свою каюту один из служащих на пароходе. Ему пришлось подарить 200 франков за любезность. Впереди большое и тяжелое путешествие».
Семья Щукиных в Египте. Гриша, Катя и Ваня Щукины (на верблюдах). Лидия Григорьевна, Сергей Иванович и гувернантка (на мулах), 1906
«Милый Петя… Последние дни мне пришлось много хлопотать насчет своего каравана. Я думал, что устрою скоро, но на Востоке все делается медленно. Наконец, караван мой готов… Через час я переплываю в парусной лодке Суэцкий пролив и двинусь в путь. Иду сначала, через Синайскую пустыню, в монастырь Св. Екатерины, на горе Синайской, потом на восток в Эль-Акаба. Там будет самое трудное и опасное перейти турецкую границу и пройти мимо… бедуинов. Возможно, что придется идти ночью, а день скрываться. Затем постараюсь осмотреть развалины Петры (в Аравии) и через Иорданскую пустыню пройти в Иерусалим. Путешествие очень интересное, хотя и не вполне безопасное. Времени должно взять около 2-х месяцев. Поэтому не смущайтесь, если долго не будет от меня никаких известий. Почта тут не ходит».
Это путешествие стало своего рода паломничеством для Сергея Ивановича, а его дневник – проникновенной исповедью.
Тогда решился временно уйти из условий обыкновенной культурной жизни. Сделать путешествие в настоящей пустыне, жить в палатке, быть весь день на воздухе, питаться, как настоящий бедуин, финиками, хлебом, пить только простую воду. Одним словом, прожить так, как жили 2–3 тысячи лет до Р. Х. Телеграфы, телефоны, железные дороги, пароходы, роскошные отели, автомобили, театры, галереи — одним словом, все внешние условия нашей жизни, вся наша так называемая культура должна быть оставлена и забыта.
<...> Москиты кусают, мухи лезут в рот, нос, уши, ползают по лицу, духота, тело все горит, голова болит безумно. Нет, какие путешествия в мои годы! Для меня Париж, искусство, музыка, живопись, изящная литература. Хорошо бедуинам. Они прошли пешком 40 верст (не отдыхая), в жару около 50 градусов, и потом часа два работали. Зато рассказывают, когда бедуину нечего есть, он кладет себе камень на живот и не чувствует голода. Нет, мне это не по силам. Мои удовольствия другого рода. Я с наслаждением слушаю музыку Скрябина, читаю Валерия Брюсова, смотрю картины Мориса Дениса. Нет! Нет! Назад в Европу, в мой культурный, тонкий, изящный мир! Но как и вырождает нас культура! Какой мы сравнительно слабый народ, физически, пожалуй, и нравственно.
<...> Мысли мои путаются, я не засыпаю, а мучаюсь кошмаром и так всю ночь. К утру стало немного свежее, и я почувствовал себя лучше. Конечно, о продолжении поездки не могло быть и речи. Мне нужен день, быть может, два отдыха. Сижу теперь в палатке, устроил хороший сквозняк и пишу свой дневник. Но это знойное дно кратера так и жжет мой мозг. Какой кошмар, нечто безотрадное, мучительное. Мне кажется, что никогда не дойду я до края кратера. Я приближаюсь, а он отдаляется. А как обманчивы все размеры в пустыне. Человек вдали кажется великаном, верблюды чудовищными, небольшой камень — скалой.
Открытка с изображением монастыря Святой Екатерины на Синае, отправленная Сергеем Щукиным сестре Надежде, 1907
Вспомнил подробности ухода Сергея. Все поиски его. Какие ужасные и тяжелые минуты, часы, дни пришлось пережить мне и моей Лидочке! Как я ищу забвения и как оно, напротив, бежит от меня. Здесь, на чужбине, все рисуется ярче и живее. Моя цель все забыть, жить новой жизнью. А монастырь и пустыня, напротив, все старое взволновали с новой силой.
Все успокоившееся опять взволновалось. Нет, верно, это не есть место душевного покоя. Нужно искать его иначе. А как хорошо бы забыть все пережитое и начать жить с новыми победами, с новыми мечтами. Я теперь смотрю все время назад. Живу воспоминаниями утраченного счастья.
Узнать, чем закончились синайские приключения коллекционера, вам поможет бестселлер Наталии Семеновой «Сага о Щукиных. Собиратели шедевров». В работе над этой семейной биографией самое активное участие принял внук Сергея Ивановича Андре-Марк Делок-Фурко. Спешите приобрести уникальный экземпляр книги с его автографом!
