Мадридский макабр. Сервантес в роли Тутанхамона и два скелета одного Веласкеса

08.11.2022
Мадридский макабр. Сервантес в роли Тутанхамона и два скелета одного Веласкеса
Неизвестный испанский художник. «Натюрморт с книгами и песочными часами». Около 1630. Берлин, Государственные музеи
Вместе с Татьяной Пигаревой гуляем по центру Мадрида. Публикуем отрывок из книги «ИспаниЯ от И до Я»

В преддверии очередных сервантесовских юбилеев — 400-летия публикации второй части «Дон Кихота» (в 1615 году) и годовщины смерти его достославного автора — Мигель де Сервантес Сааведра оказался главным героем газетных передовиц в неожиданном для классика амплуа: в роли Тутанхамона. Вся Испания с замиранием сердца следила за развитием исторического триллера в мадридском монастыре Тринитариас-Дескальсас. Отважная троица — историк Фернандо де Прадо, геофизик Луис Авиаль и патологоанатом Франсиско Эчебарриа — решила найти останки главного испанского классика.

Казалось бы, формальности посмертного чествования были соблюдены: на стене монастыря Тринитариас-Дескальсас в середине XIX века установили мемориальную доску с барельефом, которая подтверждает, что «Мигель де Сервантес Сааведра по своей последней воле упокоился в этом монастыре ордена тринитариев…». Автор барельефа — модный скульптор Понсано Понсиано — тогда же изваял композицию на фронтоне нового здания Конгресса депутатов (как раз напротив памятника Сервантесу, копия которого установлена в Москве), где аллегорическая Испания обнимает Конституцию, а вокруг толпятся Могущество, Справедливость, Гармония и другие дамы в античных одеждах. Так что мемориальная доска на месте упокоения классика оказалась в ряду важных государственных заказов. Однако не все так гладко. Упокоиться-то он упокоился, но где именно? 

Мемориальная доска с барельефом Сервантеса
Мемориальная доска с барельефом Сервантеса у входа в мадридский монастырь Тринитариас-Дескальсас. Церковь, где захоронены останки Сервантеса, открыта для посещения только во время служб.

Женский монастырь ордена тринитариев в мадридском квартале Уэртас — Литературном квартале (прозвище давно стало вторым названием района «садов и огородов») — основали в начале XVII века. Трудно поверить, что когда-то здесь была городская окраина, а улица, где обосновался монастырь, идиллически называлась Кантарранас — «Кваколягушачья» (если попытаться сохранить ономатопею в переводе). Антураж понятен, но, прежде чем углубиться в мадридский макабр, прогуляемся по кварталу, где на соседних улицах жили Сервантес, Лопе де Вега, Кеведо и Гонгора, где появились первые мадридские театры и был напечатан «Дон Кихот».

Квартал Уэртас: испанские архетипы


История испанской столицы «прошита» литературными сюжетами, а большинство национальных архетипов сложилось именно в «золотом» XVII веке испанской культуры. Густой замес писательских судеб достался одному мадридскому кварталу: по его лекалам можно многое в Испании понять.

Пусть увертюра заиграет на Пласа-де-ла-Провинсия: хоть она и лежит за границами квартала муз, верный путь начинается здесь. Площадь украшает фонтан со скульптурой Орфея, покровителя поэтов и музыкантов, а всю южную ее сторону занимает дворец Санта-Крус, бывшая тюрьма, куда подопечные Орфея нередко попадали. Сам Лопе де Вега сидел еще в старой придворной тюрьме Санта-Крус за стихотворные оскорбления в адрес семейства изменившей ему возлюбленной: честь поэта требовала отмщения.

Нынешнее здание — в габсбургском стиле, с характерными башенками — построил по указу Филиппа IV Хуан Гомес де Мора, архитектор Пласа-Майор. Оно и кажется продолжением парадной мадридской площади. Иностранные путешественники нахваливали каземат, больше похожий на дворец (внутрь их, естественно, не пускали). Ныне во дворце Санта-Крус разместилось министерство иностранных дел (столь же неприступное). Над портиком парит скульптура ангела, и старожилы еще помнят поговорку, которой стращали непутевых недорослей: «Будешь так себя вести, спать тебе под ангелом». Тюремный эвфемизм полон концептуального изыска, барочная традиция жива в испанском языке, это вам не «гнить на нарах».

Фонтан со скульптурой Орфея
Фонтан со скульптурой Орфея, дворец и церковь Санта-Крус, перестроенная в начале ХХ века архитектором маркизом де Кубас

Названием своим дворец обязан соседней церкви Санта-Крус — там исповедовали приговоренных к смерти. Старая церковь, где венчался Лопе де Вега, полностью сгорела, и в начале ХХ века архитектор маркиз де Кубас построил новую — в неоготическом стиле с элементами неомудехара. Ее высокая колокольня напоминает одновременно башню замка, фабричную трубу и минарет. Испания не боится эклектики. Здесь через площадь Хасинто Бенавенте проходит граница Уэртас — Литературного квартала.

Площадь Бенавенте, драматурга-нобелиата, украшена памятником дворнику в натуральную величину, что вносит некоторую путаницу. Многим невдомек, что Бенавенте не был дворником (как, например, русский классик Андрей Платонов), а памятник, уже привычный образец городской скульптуры, славит всех городских трудяг. Между собой дворник и писатель никак не связаны, но обманки и двойники подстерегают не только героев пьес плаща и шпаги.

Пятиминутная прогулка отделяет от этой неразберихи узкую уютную Пласа-дель-Анхель с барочной церковью Сан-Себастьян. Церковь нелучшим образом восстановлена после пожара 1936 года (результат франкистской бомбардировки) — даже алтарная скульптура святого Себастьяна, главного красавца католической церкви, какая-то кургузая. В центральном нефе святыня XVII века — «Богоматерь тишины». Дева склонилась над спящим младенцем Иисусом, а отрок Иоанн с приложенным к губам пальчиком призывает к молчанию.

Конгрегация почитателей этого образа, созданная при участии Лопе де Вега, и по сей день помогает неимущим актерам и хоронит их, если больше некому. Милосердие неотделимо от чести. Здесь похоронили самого драматурга, отпевали Сервантеса и Велеса де Гевара, автора плутовского романа «Хромой бес» и множества пьес в стиле Лопе. Здесь же крестили Тирсо де Молина, автора «Севильского озорника» — первого Дон Жуана, а также двух будущих драматургов и нобелевских лауреатов — Хосе Эчегарая и Хасинто Бенавенте (того, чьим именем названа площадь). Можно вспомнить и двух главных романтиков испанской литературы — Мариано Хосе де Ларра и Густаво Адольфо Беккера, оба они венчались в этой же церкви. В отдельной капелле Зодчих сохранились надгробия Хуана де Вильянуэвы (архитектора Музея Прадо) и Вентуры Родригеса (автора фонтана Кибелы). Всего в церковных архивах упомянуто около 2500 знаменитых имен — квартал муз, удивляться нечему.

Место старинного кладбища за апсидой церкви Сан-Себастьян уже больше века занимает цветочный магазин с оранжереей «Ангельский сад». Эта жемчужина Литературного квартала не только уцелела всем кризисам назло, но и уживается со своеобразным «гением» этого места. В конце XVIII века литератор Хосе Кадальсо пытался выкопать из свежей могилы останки невесты — красавицы-актрисы, умершей во время его недолгого отъезда. Был застигнут полицией и не успел довести до конца задуманное: унести тело возлюбленной домой и покончить с собой в ее объятиях, попутно учинив пожар. Все это он живописал в поэме «Зловещие ночи».

«Ангельский сад»
«Ангельский сад» — цветочный магазин с оранжереей на месте кладбища, где был похоронен Лопе де Вега

Некрофильская легенда, судя по всему, была придумана самим Кадальсо. Ценность эпатажной позы и важность театрализации бытия испанцы осознали задолго до выхода на сцену Сальвадора Дали. Посмертно опубликованные «Зловещие ночи» считаются хрестоматийным предвестием романтизма, ну а сама Испания — кладезем романтического вдохновения и сюжетов.

Любовь и смерть — главные темы корриды, театра Золотого века, квартала Уэртас и площади Санта-Ана. Появилась эта площадь на месте снесенного в 1810 году кармелитского монастыря: страстная любовь к площадям Жозефа Бонапарта, короля Испании наполеоновских времен, обернулась гибелью очередного достойного церковного сооружения. С монастырем по соседству родился мадридский театр: в 1560-х годах простая горожанка Исабель Пачеко устроила во дворе своего дома театральное представление. Зрители располагались на балконах и в самом дворе, актеры выступали на сооруженной в углу сцене. Успех превзошел все ожидания.

Театр «Эспаньоль»
Театр «Эспаньоль» — ранее Корраль-дель-Принсипе — старейший из постоянно работающих в Европе. С XVI века его здание дважды горело, но каждый раз его восстанавливали как театр.

Двор (corral) арендовали антрепренеры, и в 1583 году здесь построили первое в Мадриде театральное здание— Корраль-дель-Принсипе. Квартал вошел в моду и начал застраиваться со скоростью смены театральных декораций. Обветшавший Корраль-дель-Принсипе уступил свое имя улице Принсипе, а место — театру «Эспаньоль», старейшему в Европе. Главная городская сцена дважды горела. После пожара 1802 года ее заново отстроил Хуан де Вильянуэва, архитектор Прадо, придав фасадам современный неоклассический вид с парадным выходом на новую площадь: так главный мадридский театр породнился с главным мадридским музеем. После второго пожара и реставрации в конце ХХ века театр был объявлен национальным достоянием (декор обновили, но театр не прекращал работать с момента основания), и перед ним появилась скульптура Федерико Гарсиа Лорки.

Памятник Федерико Гарсиа Лорка
Федерико Гарсиа Лорка с голубком в руках на фоне гостиницы ME Madrid Reina Victoria, увенчанной зеркальным глобусом. Памятник установлен напротив театра «Эспаньоль», так как здесь сыграли премьеру пьесы Лорки «Йерма».

На той же улице Принсипе обосновался театр «Де ла Комедиа», в котором в 1933 году произошло событие, приведшее к национальной трагедии. Именно здесь Хосе Антонио Примо де Ривера объявил об основании испанской фаланги, партии фашистского толка. Особо суеверные могут углядеть дурное предзнаменование в названии легендарного кафе «Гато Негро» («Черный кот»), которое тогда располагалось на первом этаже театра. Кафе было местом встречи тертулии драматурга Хасинто Бенавенте (тертулией в Испании называют дружеские собрания интеллектуалов). Там, в «Черном коте», он написал большинство своих пьес, за которые получил в 1922 году Нобелевскую премию. Как видим, влияние примет на политику и литературу разнится.

Тертулия нобелевского лауреата Хасинто Бенавенте
Тертулия нобелевского лауреата Хасинто Бенавенте в кафе «Черная кошка». Сам драматург — в котелке, с завитыми усами

На площади Санта-Ана, напротив театра «Эспаньоль», театральной декорацией возвышается увенчанная зеркальным глобусом роскошная гостиница ME Madrid Reina Victoria. Это был любимый отель матадоров (а также верхушки армии и правительства для тайных любовных свиданий). Эпоха, когда на площади в дни корриды последних «эпических героев» Испании поджидали толпы поклонников, давно миновала. Только в баре на первом этаже сохранились две бычьи головы — на память.

Перед гостиницей, исподлобья глядя на прохожих, сидит с томиком пьес мраморный Кальдерон. Среди барельефов на пьедестале можно разглядеть и «Пляску смерти» (как мы уже убедились, от макабра в Мадриде никуда не деться), и сцену из пьесы «Жизнь есть сон», где справа от коленопреклоненного короля Басилио сияет доспехами Астольфо, князь Московский. Появление в испанской драматургии столь неожиданного (и, конечно, вымышленного русского персонажа) — отголосок Смутного времени и событий 1612 года.

Фреска на здании
Справа от коленопреклоненного короля Басилио сияет доспехами Астольфо, князь Московский

Фасад соседнего кафе «Вилья-Роса» привлекает путника керамическими панно с видами испанских городов. Здесь в фильме Альмодовара «Высокие каблуки» красавец Мигель Босе в роли Женщины-Смерти пел в алой мини-юбке про утраченную любовь. За углом начинается узкая улочка Альвареса Гато — мало кому известного поэта конца XV века. Но в историю литературы эта улица вошла благодаря другому писателю — дону Рамону Марии дель Валье-Инклану.

Керамический фасад кафе «Вилья-Роса»
Керамический фасад кафе «Вилья-Роса» и начало улочки Альвареса Гато, прославленной как Котовий переулок в пьесе Валье Инклана «Светочи богемы»

В трагифарсе «Светочи богемы» два кривых зеркала с улицы Гато стали для главного героя символом особой, барочной реальности Испании — «гротескной деформации европейской цивилизации». Улица Гато в «Светочах богемы» превращается в Котовий переулок — Callejón del Gato, эта версия названия куда затейливей, тем более что прозвище мадридцев — gatos, коты. Мало кто знает, что зеркала Валье-Инклана не вымысел, и их копии (вогнутое и выпуклое — Дон Кихот и Санчо Панса) висят у входа в таверну «Лас-Бравас». Отреставрированные оригиналы, разбитые толпой футбольных болельщиков, перенесли, от греха подальше, внутрь, пусть радуют посетителей, поедающих традиционные «тапас» и прежде всего картошку с острым соусом «брава».

Зеркало
Зеркало — символ барочной реальности Испании из пьесы Валье-Инклана «Светочи богемы»

А копии зеркал висят на старом месте — на стене кафе со стороны улочки Альвареса Гато. Портрет Валье-Инклана с фасада соседнего кафе отражается в зеркалах-копиях.

Переулок кривых зеркал, превращенных пером Валье-Инклана в один из символов испанской культуры, ведет к перекрестку с Калье-де-ла-Крус. Там в глаза бросается эффектная роспись бокового фасада: зеркальное отражение улицы и кабальеро в костюме XVII века с планом театра в руках. Рядом надпись, что именно здесь стоял еще один легендарный театр Мадрида — Корраль-де-ла-Крус, особо любимый Филиппом IV: там играла его пассия Мария Кальдерон (к драматургу-однофамильцу не имевшая никакого отношения).

Продолжение - читайте в книге (да, она вся такая интересная!)


Похожие материалы
Подборка
Пять сокровищ Рима
29.03.2024
Рекомендуем
Мы используем файлы cookie, чтобы сделать сайт удобнее. Посещая сайт, вы соглашаетесь с Политикой конфиденциальности и передачей cookie третьим лицам