Наталия Семенова
Дворец на Спиридоновке всегда казался мне замком Спящей красавицы. Ворота были наглухо закрыты, в саду ни души. Заглянуть внутрь шансов не было. Бдительная охрана одним своим видом давала понять, что посторонним здесь не место: почти сто лет готическим замком владело Министерство иностранных дел. Гигантский, даже по меркам Москвы, дворец идеально подходил для пышных дипломатических приемов, но вряд ли знатные гости догадывались, что творение зодчего Шехтеля не столько выдающийся памятник архитектуры московского модерна, сколько овеществленное признание в любви экстравагантного миллионера Саввы Морозова.
Так начинается новая книга историка искусств Наталии Семеновой, автора бестселлеров «Братья Морозовы. Коллекционеры, которые не торгуются?», «Сага о Щукиных. Собиратели шедевров», «Илья Остроухов. Гениальный дилетант», биографа и автора первых полных каталогов собраний Щукина и Морозовых — «Братья Рябушинские: из миллионщиков в старьевщики».
Вам также понравятся эти книги:
Александр Дюма
Восемнадцатого августа 1572 года был понедельник, но в Лувре справляли большое празднество. Ярко светились обычно темные окна старинного королевского жилища, а соседние улицы и площади, как правило пустевшие, едва лишь колокол на церкви Сен-Жермен-Л’Озеруа бил девять часов вечера, кишели теперь народом даже в полночь.
Густая, грозная, шумливая толпа напоминала темное зыблющееся море, откуда несся рокот набегавшего прибоя; людские волны, прорываясь сквозь улицу Фосе-Сен-Жермен и улицу Астрюс, заливали набережную, приливали к стенам Лувра и отливали к цоколю Бурбонского дворца, стоявшего напротив.
Несмотря на королевский праздник, а может быть и по его причине, что-то грозное чувствовалось в толпе народа, который присутствовал на нем как посторонний зритель, но твердо верил, что этот праздник — лишь пролог к другому, отложенному на неделю торжеству, где сам народ будет желанным гостем и разгуляется вовсю.
Начало романа Александра Дюма «Королева Марго». Роман, конечно, вошел в состав нашего собрания сочинений писателя в 12 томах.
Вам также понравятся эти книги:
Татьяна Пигарева
Валентина Георгиевна Козинцева разливает чай в лиловые чашки из костяного фарфора. Зеркало в гостиной из Толедо. Рама с инкрустированными вставками поблескивает в полутьме ее питерской квартиры на Малой Посадской, рядом с «Ленфильмом».
— Григорий называл его «Продукт». Чуть не плакал после каждой съемки, все не то. Только однажды приехал из Крыма довольный — сцена со львом получилась. Смеялся сквозь слезы: «Видно, Продукт думал, что львы не едят депутатов Верховного Совета СССР. Подошел к открытой клетке и отважно сыграл не хуже Толубеева».
Юрий Толубеев играл Санчо Пансу, а «Продукт» — Николай Черкасов — Дон Кихота. Вдова Козинцева вспоминает о работе над фильмом по роману Сервантеса.
А это — начало третьей «интермедии» из чудесной книжки испаниста и писателя Татьяны Пигаревой «ИспаниЯ от И до Я».
Вам также понравятся эти книги:
Николай Гоголь
Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрып мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрыпучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле.
Это — конечно же, начало повести Николая Гоголя «Ночь перед Рождеством». Волшебной, сюрреалистической прозой Гоголя можно насладиться, читая наше новое собрание сочинений писателя в семи томах.
Вам также понравятся эти книги:
Умберто Эко
Феогнид рассказывает, как на свадьбе Кадма и Гармонии в Фивах Музы пели в честь молодых стихи, тут же подхваченные присутствующими богами: «Вечно прекрасное мило, а что не прекрасно — не мило». Эти ставшие крылатыми слова, часто повторявшиеся у более поздних поэтов (в том числе у Еврипида), в какой-то степени выражают чувство Красоты, общее для всех древних греков. В самом деле, в Древней Греции Красота не имела автономного статуса: можно даже сказать, что у греков, по крайней мере до эпохи Перикла, не было настоящей эстетики и теории Красоты.
Начало первой главы легендарной книги Умберто Эко «История красоты». Мы только что получили новый тираж этого мирового бестселлера.
Вам также понравятся эти книги:
Ирина Велембовская
Восьмого марта 1971 года, как раз в женский праздник, в одном из старых, агонизирующих перед сносом домов в Черкизове около девяти часов вечера раздался на лестнице звук падения. Один из жильцов услышал, открыл дверь и увидел, что на площадке лежит без признаков сознания женщина, очень прилично одетая и еще довольно молодая. В соседнем подъезде громко пели и веселились по случаю праздника, и жилец-пенсионер подумал, что женщина эта забрела сюда, что называется, с пьяных глаз. Он уже хотел захлопнуть свою дверь, но потом подошел, поглядел и понял, что дело не так…
Это — начало повести Ирины Велембовской — замечательной советской писательницы, по книгам которой были сняты любимые всеми фильмы «Женщины», «Сладкая женщина», «Молодая жена» и другие кинокартины, ставшие культовыми.
