Марсоход, аккордеон, МРТ – что объединяет все эти научные открытия? Ответ на этот вопрос мы узнали у известного популяризатора науки Тима Скоренко, когда руководитель проектов издательства СЛОВО/SLOVO Карина Ерицян поговорила с писателем накануне выхода его новой книги об изобретениях и их создателях.
— Тут сложно выделить одну причину, скорее, есть некая их совокупность. Во-первых, я давно ничего не писал по истории изобретательской мысли — последняя книга по теме вышла у меня в 2019 году, и поэтому, как говорится, «чесались руки». При этом мне было в какой-то момент не так важно, о чем писать, — я посматривал на изобретательские тенденции нескольких народов бывшего СССР: армян, грузин, украинцев, казахов, белорусов и так далее.
Во-вторых, читая разные материалы, я пришел к выводу, что при углублении в армянскую изобретательскую тематику получается очень плотная, цельная история, почти детектив. Множественность диаспоры, самые разные условия и традиции, очень сложное, полное трагических событий прошлое — все это сформировало предпосылки к действительно интересному исследованию. Исследовать ровную и аккуратную изобретательскую школу Франции или, скажем, Испании гораздо менее увлекательно (хотя кто знает, куда меня потянет в будущем). В общем, было интересно копаться, изучать, исследовать и разбираться.
Есть и еще один фактор: как ни странно, книги «Изобретено в России» и «Изобретено в СССР» во многом родились из негатива. Мне хотелось не столько рассказать об изобретательской школе, сколько развенчать ряд мифов — но в итоге книги вылились в позитивную историю о том, что действительно было придумано в России и СССР. Так же и здесь — заблуждений относительно армянской изобретательской мысли множество, большинство было растиражировано уже с появлением Интернета. Искать правду тоже было занимательно.
И, конечно, важно, что в этой теме есть о чем говорить. У меня не было проблем с тем, чтобы набрать материал, — напротив, приходилось что-то выбрасывать, от чего-то отказываться, где-то сокращать. Тема была очень богатой и при этом совершенно неизведанной — подобных исследований ранее не проводилось.
— Все изобретатели работают по схожим психологическим и методическим моделям — будь то американские, французские, китайские или армянские. Отличаются лишь окружающие их условия. Среднестатистический американский изобретатель рождается в относительно комфортной среде, заканчивает профильное учебное заведение и строит свою карьеру в условиях, хорошо подходящих для развития технологической мысли. Он может перевернуть мир, ни разу не выезжая не то что из страны, но даже из своего района. При этом у него обязательно должна быть предпринимательская жилка – без нее в Америке ничего не работает. Даже если он строит свою карьеру в сугубо научной среде, надо уметь коммуницировать, продавать, рекламировать.
А человек с такими же способностями, родившийся, скажем, в Бенине, будет вынужден сражаться со множеством трудностей, начинающихся с того, что в его стране нет вузов, соответствующих его интересам и профилю, да и экономика такова, что классную идею не внедришь. Ему придется эмигрировать, учить языки, очень много работать, и не над идеями, а просто чтобы выживать.
Это, конечно, крайние случаи. Но свои особенности — географические, экономические, социальные — имеет любой регион, в том числе регион исторического проживания армянской нации. Совокупность таких особенностей определила многие векторы развития армянской изобретательской мысли. Например, читая мою книгу, вы можете ощутить перегиб в сторону медицинских изобретений — и у этого есть свои причины.
Тим Скоренко
— Аккордеон, конечно. Никогда бы не подумал, что аккордеон не сформировался исторически, а был одномоментно изобретен конкретным человеком, им же запатентован и запущен в производство. Тем более что этот человек — армянин, хотя у армян гармоники вообще не распространены – они из другой музыкальной традиции.
— Никакое. Я всегда придерживался точки зрения, в соответствии с которой неважных изобретений нет. Бельевая прищепка так же важна, как метеорологический спутник, между ними нет вообще никаких отличий в плане значимости для человечества. Поэтому в книге равные права имеют истории про изобретение и швабры с отжимом, и магнитно-резонансной томографии. И то важно, и это важно.
Правда, я считаю не очень важной только тему изобретательства в оружейной сфере — лучше бы ее вообще не было. В моей книге она всплывает только раз — в истории об изобретении Лютером Симджяном авиационного тренажера, позволяющего измерять расстояние до цели. Да и тот в целом скорее спасал жизни, чем отнимал их. Поэтому писать эту книгу было приятно. :)
— Все без исключения нации уверены в том, что именно они изобрели все на свете, а не их отстающие соседи по планете. В СССР в 1945 –1953 годах вообще была кампания, известная как «борьба с космополитизмом», в рамках которой разыскивались свидетельства российского и советского первенства буквально во всем, а если разыскать их не могли, то просто придумывали (как совершенно фантастические истории «велосипеда Артамонова» и «полета Крякутного»).
В Сети можно легко найти утверждения о том, что все придумали японцы, китайцы, таджики, британцы, персы, испанцы, эфиопы или грузины. Погуглите, например: «казахи построили египетские пирамиды» – удивитесь! (Хотя я с большим уважением отношусь к Казахстану и даже готовил как-то лекцию о том, что казахи изобрели на самом деле, – там много интересного.)
Поэтому технически-то на эту тему шутить можно. Эта шутка ровно того же плана, что и «Россия — родина слонов». Хорошо, если так шутят сами армяне — и понимают, что это именно шутка. Плохо, если она становится инструментом для негатива со стороны других.
Не существует глупых и неспособных наций. Не существует всеобъемлюще великих и совершенных наций. Каждый народ, каждая страна, каждое общество что-то привнесли в технологическое развитие человечества, и это очень хорошо. Когда-нибудь, через тысячу или десять, или сто тысяч лет, человечество смешается настолько, что выделить в нем какие-либо нации будет просто невозможно. Тогда и подобных утверждений существовать не будет.
Разворот книги «МАРСОХОД. АККОРДЕОН. МРТ. История армянской изобретательской мысли»
— Как я уже говорил, бесполезных изобретений нет. Даже раздел «Заблуждения и мистификации» посвящен вполне полезным изобретениям, в нем оспаривается лишь первенство армянских изобретателей. Как, например, в истории с радиоприемником на солнечных батареях — Саркис Акопян его, несомненно, разработал. Просто не первым.
Пожалуй, единственное изобретение, описанное в книге и относимое к категории бесполезных, — это легендарный радиооптический телескоп Геруни. Совмещение в рамках одной схемы оптики и радиотелескопа — это более чем сомнительное решение, которое не позволяет ни одной из систем качественно работать и имеет больше минусов, чем преимуществ. Поэтому никто больше подобную систему не реализовывал, хотя новые телескопы в мире создаются ежегодно.
А насчет того, что еще надо изобрести… В 1843 году руководитель Патентного ведомства США Генри Ливитт Элсворт сказал: «Прогресс в искусствах с течением времени […] предвещает наступление того периода, когда человеческое совершенствование должно будет закончиться». С годами эту цитату исказили до «Все, что могло быть изобретено, уже изобретено» и приписали другому человеку — Чарльзу Холланду Дуэллу. Но это неважно. Суть в том, что еще в 1843 году специалист по изобретениям предполагал, что вскоре изобретать будет нечего, а двумя веками позже прогресс не только не остановился, но продолжает разгоняться. Впереди миллионы изобретений, и все нужны — от очередной конструкции бельевой прищепки до телепортации (не квантовой, а той, что описана в фантастических романах).
— Я бы рекомендовал прочесть ее всем. Это научно-популярная книга, я старался написать ее занимательно и интересно — и для тех, кто вообще ничего не знает ни о технологиях, ни об армянской культуре, и для тех, кто этими вопросами в какой-то мере интересуется. Хотя в целом я скорее адресовал бы книгу тем, кого занимает именно история технологий — независимо от того, кто изобрел тот или иной объект. В конце концов, технологическое развитие — это не набор отдельных национальных изобретательских школ, а сложнейшее переплетение идей и судеб, в котором нет места понятию «нация», но есть место понятиям «человек», «разум» и «будущее».
