Эдуар Андре (1833–1894), выходец из семьи банкиров, наследник крупного состояния, всю жизнь посвятил своей страсти — собиранию произведений искусства. Коллекционировать предметы декоративно-прикладного искусства — керамику, гобелены, ювелирные изделия — он начал в 1860 году. Чуть позднее стал покупать картины современных ему французских живописцев — пейзажи и жанровые сцены, написанные Делакруа и художниками его круга, а также работы барбизонцев. А еще через несколько лет Андре решил построить особняк на участке недавно проложенного бульвара Осман: так, в период с 1869 по 1876 год специально приглашенный архитектор Анри Паран (1819–1895) возводил роскошный особняк в классическом вкусе, достаточно просторный, чтобы вместить с каждым годом увеличивавшееся разнообразное художественное собрание.
Благодаря интересу к живописи Эдуар Андре познакомился со своей будущей супругой, парижской художницей Нели Жакмар (1841–1912). Это случилось, когда в 1872 году он решил заказать свой портрет — художнику молодому, но уже заслужившему хорошую профессиональную репутацию. Его выбор пал на Корнелию Барб Гиацинт Жакмар, известную как Нели Жакмар. Обучавшаяся в мастерской Леона Конье (уроки ей давала преимущественно сестра Конье, художница Мари-Амели Конье), Жакмар впервые выставила свою работу в Салоне в 1863 году, когда ей было всего двадцать два года. В 1866 году ее картину приобретает государство для размещения во дворце Тюильри.
Вот как о ней писал знаменитый русский художественный критик Владимир Васильевич Стасов в статье Нынешнее искусство в Европе (1873), посвященной Всемирной выставке в Вене: «Между этими [приславшими свои работы на выставку] женщинами, писавшими не только цветы и фрукты (с чего почти всегда начинают женщины), но и пейзажи, народные сцены, портреты, исторические картины, первое место занимает Нели Жакмар (девица), приславшая в Вену десять портретов, истинно поразительных. Одна половина из них — женские, другая — мужские портреты, и, что всего любопытнее, мужские гораздо выше женских. Талант Нели Жакмар сильный, энергический, совершенно мужской. Она удивительно схватывает типы и характеры, но это не мешает колориту ее быть великолепным, а рельефу — изумительным. Она передает самым различным образом тип старого солдата, маршала Канробера, и сладковатого, мечтательного и гнущегося как резинка министра Дюрюи и продажного судьи Наполеона III, президента Бенуа-Шампи. Дамы и кавалеры — все это бомонд Второй империи, все они тут, кто в шитых мундирах, кто в скромных сюртуках (однако же, без сомнения, с ленточкой Почетного легиона в петличке), в сотнях аршин бархата и кружев, в красных судебных рясах и тогах. Эти портреты, наверное, лучшие из всех французских нового времени, навряд ли уступят в чем-нибудь совершеннейшим портретам прочих школ нашего века».
Девять лет спустя после создания портрета, в 1881 году, Нели вышла замуж за Эдуара, хотя и не осталось каких-либо документальных свидетельств того, что за прошедшие с момента их первой встречи годы у пары были романтические отношения. Их союз, соединивший двух людей, противоположных по своему происхождению и положению (он — из протестантской бонапартистской среды, наследник двух богатых фамилий, она — из католической роялистской крестьянской семьи, художница, зарабатывавшая на жизнь собственным трудом), тем не менее оказался очень успешным: страсть к искусству и общие вкусы наполнили счастьем тринадцать лет их совместной жизни.
Когда Андре решил жениться, у него уже были проблемы с здоровьем, и поэтому его семья, защищая свои финансовые интересы, добилась заключения брачного контракта, который устанавливал разделение их собственности, включавшей, безусловно, и произведения искусства. Несмотря на эту договоренность, коллекции супругов, начатые за много лет до вступления в брак, с первых дней их семейной жизни стремительно сливались в единое собрание. Пара много путешествовала по Европе, кроме того, они совершили несколько поездок на Ближний Восток: в Каир Луксор и Асуан, вернувшись через Бейрут, Константинополь и Афины, — и в каждой стране пополняли свою, уже общую коллекцию. Особенно их интересовало искусство итальянского Ренессанса, настолько, что, несмотря на скандал (итальянская пресса активно призывала запретить вывоз произведений из Италии), они купили и привезли во Францию фрески Тьеполо Старшего, выполненные для виллы Контарини-Пизани, недалеко от Падуи, а ныне украшающие особняк на бульваре Осман.
Во время этих поездок в их парижской резиденции проводились реставрационные и ремонтные работы, необходимые для размещения все новых и новых поступлений. Несмотря на то, что в 1887 году Андре продал часть своей коллекции старой живописи (при этом он сохранил работы Франческо Гварди, Рембрандта и французских художников XVIII века) и пожертвовал вырученные деньги на благотворительность, количество произведений в собрании Жакмар-Андре по-прежнему было очень значительным.
В 1894 году произошла трагедия — Эдуар Андре умер. Нели, оставшись одна, была безутешна. Тогда же семья Андре обвинила ее в незаконном вступлении в наследство, оставленное мужем. Действительно, как отмечалось выше, до заключения их брака был подписан документ, согласно которому, в случае кончины супруга, Нели получала лишь свое собственное добрачное имущество, а также незначительное содержание. Однако незадолго до смерти Эдуар изменил последнюю волю, завещав все состояние жене. Несмотря на неопровержимые доказательства, Нели пришлось отстаивать свои права в суде. И она выиграла дело.
Зал Музея Жакмар-Андре
Овдовев, она продолжила расширять коллекцию: в 1890-х годах собрание пополнили медали и картины английских художников. В 1902 году Нели отправилась в длительное путешествие, намереваясь доехать до Китая и Японии согласно первоначальному плану. Однако ей удалось добраться только до Индии — там она получила телеграмму, сообщавшую, что на продажу выставлено аббатство Шаали.
Это аббатство, основанное в 1136 году, просуществовало как цистерцианский монастырь до Великой французской революции. Монахи этого ордена ведут затворнический образ жизни, а в их духовной практике большую роль играют аскетизм и созерцательность, поэтому для цистерцианских церквей характерно почти полное отсутствие драгоценной утвари, живописи и роскошно украшенных интерьеров. Однако в середине XVI века аббатство попало под режим комменды — мирского управления, и первым его владельцем стал покровитель искусств кардинал Ипполито II д’Эсте. Кардинал заказал художнику Франческо Приматиччо фресковую роспись в часовне монастыря, что стало первым шагом на пути его трансформации в центр искусств.
После революции, в 1793 году здания аббатства пошли с молотка и в XIX веке, превратившись в загородное поместье, несколько раз меняли собственников, переходя от одной дворянской семьи к другой. В 1850 году его купили супруги Роза Августа Эмилия Памела Айнгэрло (1802–1881) и Альфи Бурдон де Ватри (1793–1871). В юности Нели часто бывала в их поместье, потому что Роза Айнгэрло покровительствовала ее художественным занятиям.
Именно для того, чтобы приобрести Шаали, Нели немедленно вернулась. После покупки она переместила часть семейного собрания туда, а также заказала надгробную плиту (на которой она представлена в образе художницы, с палитрой и кистью в руках) для своего будущего погребения в аббатстве.
Нели умерла в 1912 году, в своем доме на бульваре Осман, и была похоронена в Шаали, в часовне, украшенной фресками Приматиччо. В соответствии с соглашением Нели и Эдуара все ее имущество было завещано Институту Франции. Незадолго до смерти художница тщательно классифицировала и архивировала всю документацию, касавшуюся музейных коллекций. В завещании она подчеркнула свое желание сделать собрание доступным для широкой публики, чтобы открыть его для всех посетителей, а не только для горстки ценителей и экспертов. Чрезвычайно прагматичная, Нели Жакмар продумала все до мелочей и даже оговорила в завещании часы и условия работы музея, а также точное положение некоторых произведений в экспозиции.
Вскоре после ее кончины, 8 декабря 1913 года музей был открыт для посетителей, с большой помпой, лично президентом Французской Республики Раймоном Пуанкаре. Заработали сразу оба отдела музея, — один в Париже, другой в аббатстве, — и их ждал впечатляющий успех, отчасти благодаря известности и доброму имени пары Жакмар-Андре.
Сегодня музейное пространство в парижской резиденции включает несколько выставочных залов и картинных галерей. В первой из них, расположенной при входе в особняк, представлены художники XVIII столетия — Буше, Шарден, Каналетто, Натье, которых супруги заново открывали (наряду с приобретением произведений своих современников), потому что работы этих живописцев долгое время считались слишком легкомысленными и фривольными. В Большом салоне расположена коллекция скульптуры XVIII века, в соседнем Музыкальном зале — живопись того же времени, картины Юбера Робера, Оноре Фрагонара, Жан-Батиста Перронно. Потолок столовой украшен фреской Джованни Баттисты Тьеполо, а вторая его фреска расположена неподалеку, над парадной лестницей. Зал шпалер в свое время был спроектирован, чтобы разместить в нем гобелены из коллекции Андре. Единственное произведение другого вида искусства в этом зале — небольшая гуашь венецианского художника Гварди. В строгом интерьере кабинета разместились Фрагонар, Лагрене, Койпель, Патер, Грёз. Библиотеку — самую уединенную комнату особняка, где Эдуар и Нели просматривали каталоги продаж в предвкушении грядущих покупок, — украшают полотна фламандских и голландских живописцев XVII столетия. В 1865 год Эдуар приобрел первую работу Рембрандта — Портрет доктора Толинкса, позже к нему добавилось небольшое полотно Ужин в Эммаусе. Кроме того, в библиотеке находятся работы Антониса ван Дейка, Франса Халса, Филиппа де Шампаня и Якоба ван Рейсдала. Завершает экспозицию так называемый Итальянский музей, включающий две галереи (зала) живописи и один зал скульптуры. Всему другому итальянском искусству Нели предпочитала живопись Флоренции, поэтому итальянскую галерею она посвятила религиозной живописи флорентийских мастеров. Здесь выставлен один из шедевров собрания — Святой Георгий, поражающий дракона Паоло Уччелло. Венецианская же галерея больше обязана личному вкусу Эдуара Андре и объединяет произведения мастеров из Венеции и других школ Северной Италии — Беллини, Мантеньи, Кривелли, Скьявоне и Карпаччо.
Рассказываем о семи картинах из собрания музея и сюжетах на них изображенных.
Паоло Уччелло (Паоло ди Доно, ок. 1397–1475)
Святой Георгий, поражающий дракона, 1430–1435
Одна из самых известных работ (и первая версия из двух существующих на эту тему) флорентийского художника Раннего Возрождения Паоло Уччелло хранится в коллекции Музея Жакмар-Андре. История о герое, побеждающем чудовище, чтобы спасти прекрасную девушку, имеет дохристианское происхождение: хорошо известны греческие мифы со схожим сюжетом, — например, легенда о Персее и Андромеде. В христианстве это предание трактовалось иносказательно: царевна олицетворяла церковь, а змей (дракон) — язычество, таким образом своим подвигом рыцарь спасал христианскую церковь от язычников. Кроме того, чудо святого Георгия символизировало и победу над «древним змием» — дьяволом. Существует несколько вариантов сказания: в одном из них святой усмиряет змея молитвой, и предназначенная в жертву девушка ведет победителя в город, где жители, видя это чудо, принимают христианство. Для работ Уччелло характерна изысканная декоративность, красочность и фантастичность, которые проявляются в трактовке объектов, персонажей и в передаче пространства. И эта картина не стала исключением: сочетание плоскостного изображения фигур и элементов прямой (Паоло Уччелло был одним из создателей теории научной — линейной — перспективы) и обратной перспективы в пейзаже, традиционных и новаторских живописных приемов создают двойственное впечатление и усиливают ощущение сказочности, порождаемое этим произведением.
Андреа Мантенья (ок. 1431–1506)
Се человек (Ecce homo), ок. 1500
«Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины (Ин. 19:5–6). Художник выбирает именно этот момент из евангельского повествования — суд Понтия Пилата над Иисусом Христом в присутствии разъяренной, беснующейся толпы, подстрекаемой первосвященниками и старейшинами. Впервые в искусстве Возрождения второстепенные персонажи этой сцены получили такое яркое, характерное, почти карикатурное воплощение и стали своего рода олицетворением первобытной ярости и жестокости человека по отношению к себе подобному. Кроме того, расположение фигур вплотную к картинной плоскости, впечатление, будто они сдавлены и где-то даже «обрезаны» границами полотна, а также явная скульптурность формы в решении персонажей, словно высеченных из серого камня, позволили Мантенье передать удушающую атмосферу происходящего и бесконечный трагизм этого события.
Джованни Баттиста Тьеполо (1696–1770)
Прием Генриха III на вилле Контарини (Прибытие Генриха III на виллу Контарини), ок. 1745
Эту большую фреску, написанную для одной из вилл патрициев Контарини (в дальнейшем она принадлежала семейству Пизани и сегодня носит тройное название вилла Контарини-Пизани деи Леони) на венецианской терраферме, в местечке Мира недалеко от Падуи, Андре обнаружил в 1893 году во время очередной поездки в Италию. Сюжет из французской истории представлен здесь в очень живой манере: на фреске изображено прибытие в 1574 году сына Екатерины Медичи Генриха III (на тот момент — польского короля) из Польши в Венецию, откуда он должен был проследовать в Париж, чтобы наследовать своему скоропостижно скончавшемуся старшему брату Карлу IX и взойти на французский престол. Во время остановки в Италии Генриха принял на своей вилле один из представителей знаменитой венецианской семьи, прокуратор собора Сан Марко Федерико Контарини.
Французская пресса тепло приветствовала прибытие фрески в Париж: «Никакая другая работа Тьеполо не могла бы быть ближе нашим сердцам, так как она, кажется, была создана для нас. Последний великий венецианский художник и один из эпизодов в истории Франции: разве это не лучшее сочетание всего венецианского и французского?» Кроме этой фрески Андре приобрел и парную к ней роспись Слава, объявляющая о прибытии короля, выполненную Тьеполо для плафона виллы и относящуюся к той же серии. Оба произведения, в которых Тьеполо вновь продемонстрировал виртуозность живописного иллюзионизма и свой талант монументалиста, были перевезены в Париж, что оказалось непростой задачей: на ее осуществление потребовалось восемь месяцев — с мая 1893 по январь 1894 года.
Антонис ван Дейк (1599–1641)
Время обрезает крылья Амуру, ок. 1627
В греческой мифологии Кронос (или Хронос — Время) был сыном бога Неба Урана и богини Земли Геи. С ним связано несколько ключевых сюжетов, в частности война старых и новых богов и воцарение Зевса. Согласно мифам, Кронос боялся пророчества своего отца Урана, который предсказал, что кто-то из детей свергнет его, и потому бог Времени проглатывал своих потомков одного за другим — Гестию, Деметру, Геру, Аида и Посейдона. Последним его ребенком был Зевс. Тогда Рея, супруга Кроноса, скрыв рождение сына, дала своему мужу камень, который он проглотил. Когда Зевс вырос, он, следуя предречению своего деда, бросил вызов Кроносу и сверг его, навеки заключив в Тартар, вместе с титанами, ставшими на его сторону. Сюжет Кронос (Сатурн), пожирающий своих детей приобрел большую популярность в искусстве Нового времени: тогда отличительной характеристикой архаического бога виделась его неумолимость и жестокость. Эта же черта доминирует и в другом, связанном по смыслу сюжете — Кронос (Время) обрезает крылья Амуру, что прочитывается и в интерпретации Антониса ван Дейка. На этой картине Кронос изображен устрашающим старцем, обрезающим крылья Амуру, сыну богини Любви Афродиты, что воспринималось как аллегория неумолимого времени, уничтожающего любовь. Коса, включенная в композицию, в западноевропейском контексте отсылает к образу смерти, «мрачного жнеца», и может быть истолкована как эволюция серпа, традиционного атрибута Кроноса, говорящего о связи этого древнего божества с природой и аграрным циклом.
Рембрандт Харменс ван Рейн (1606–1669)
Ужин в Эммаусе, ок. 1628
Голландский мастер XVII века, Рембрандт был одним из величайших художников своей эпохи. Обладая уникальным талантом, в своих работах он исследовал характеры отдельных людей и судьбу всего человечества, опираясь на знакомые и окружавшие его в повседневной жизни образы и сюжеты. Так, он часто изображал свою семью и близких — жену Саскию, Хендрикье Стоффельс, ставшую его музой и возлюбленной после смерти жены, своего сына Тита и себя. В коллекции Жакмар-Андре находятся три картины Рембрандта: Ужин в Эммаусе, Женский портрет (1632) и Портрет доктора Арнольда Толинкса (1656).
Каждая из этих работ иллюстрирует разные этапы в творчестве Рембрандта: ранние годы в Лейдене, быстрый успех первых лет в Амстердаме и, наконец, художественную зрелость. В этой картине Рембрандт использует технику кьяроскуро в сочетании с караваджистским приемом: устанавливает источник света позади фигуры Христа и таким образом создает контражурное освещение, в результате чего вся сцена преображается, и в этой темной комнате, на фоне стены, от которой с такой силой отражается свет, появляется почти нематериальный силуэт сына Божьего. Благодаря этому таинственному сиянию раскрывается божественная природа Христа, сверхъестественное становится видимым и возникает мощный драматический эффект. На протяжении своей долгой творческой жизни Рембрандт не раз обращался к этому сюжету. Однако ни в одной другой версии не был достигнут подобный уровень совершенства и драматизма, когда тайна и чудо были явлены зрителю с такой простотой.
Жан-Батист Симеон Шарден (1699–1779)
Натюрморт с атрибутами искусств, 1731
В искусстве XVIII века натюрморт и изображения сцен повседневной жизни в сравнении с исторической или религиозной живописью считались более низкими жанрами. Однако именно в них Шардену удалось добиться признания и прославится. Две работы, хранящиеся в Музее Жакмар-Андре, оказались в числе первых приобретений Эдуара Андре и происходили из собрания Лорана Лаперлье (1805–1878), в XIX веке сумевшего сформировать самую большую частную коллекцию работ Шардена. В свое время эти полотна были заказаны французским дипломатом, военным и кавалером ордена Святого Духа графом Конрадом Александр де Ротенбургом (1683/1684–1735) для его парижской библиотеки и предназначались для размещения высоко под потолком, поэтому пропорции предметов на картинах слегка искажены, чтобы создавать нужный оптический эффект при взгляде снизу. Изображенные здесь атрибуты символизируют разные виды искусства: мраморный бюст и рельеф — скульптура, палитра и кисти — живопись, а свернутые рулоны бумаги, вероятно, отсылают к архитектуре.
Жан-Батист Симеон Шарден (1699–1779)
Натюрморт с атрибутами наук, 1731
Картина является парной к Натюрморту с атрибутами искусств. В этой строго уравновешенной, сдержанной и благородной по колориту композиции науки символически представлены глобусом, телескопом, микроскопом, географическими картами и несколькими книгами. Кроме того, художник решил дополнить этот ряд другими предметами — среди них выделяются курильница для благовоний, изящная ваза с восточным орнаментом и роскошный ковер (возможно, один из двух «турецких ковров», фигурировавших в инвентарной описи 1737 года и использованных для покрытия дубовых столов в мастерской Шардена), — которые привносят атмосферу экзотики и напоминают о дальних путешествиях и исследовании мира.
Текст: Катарина Лопаткина
