Публикуем отрывок из новой книги «Итальянское искусство. 1000 лет истории» о развитии венецианского искусства и великих мастерах прошлого
Из всех чудес Италии Венеция в силу своих географических особенностей и уникальной истории всегда вызывала и у своих жителей, и у путешественников особенное восхищение. На протяжении веков без перерыва Лагуна была центром притяжения для художников, прелатов, послов, торговцев, интеллектуалов из других итальянских городов и с севера Европы. В качестве примера достаточно вспомнить Джентиле да Фабриано (начало XV века) или Леонардо и Дюрера (начало XVI века). Еще до них сюда приезжали живописцы с востока и из Константинополя, с севера и юга по дорогам христианской Европы или морскими путями, связывавшими Венецию с далекими экзотическими мирами, куда венецианские купцы добрались первыми в поисках новых рынков. Эти морские дороги проходили через владения вдоль побережья Далмации, через острова в Адриатическом и Средиземном морях — Родос, Кипр, Крит. Туда они привозили сырье — железо, дерево, шерсть, — а возвращались на кораблях, под завязку забитых специями и благовониями.
Все это всегда оказывало влияние на венецианское искусство. Сияние золота, запах пряностей и искрящиеся переливы заморских шелков «отражаются» в мозаиках, фресках, архитектурных формах, в которых глаз сразу же узнает влияние Византии, востока и исламского мира. Вспомним мозаики, которыми в течение нескольких веков украшали собор Святого Марка мастера самого разного происхождения, и пять его куполов, которые нельзя спутать ни с какими другими. Они доминируют над зданием и, несмотря на свой экзотический вид, сочетаются с отделкой фасада, бóльшая часть которого относится к XV веку. Все элементы смотрятся гармонично даже с «новыми» постройками эпохи Возрождения, возведенными во второй половине XV века опять-таки не местными архитекторами: уроженцем Бергамо Мауро Кодусси, который ввел новый стиль, вдохновленный идеями Леона Баттисты Альберти (что также заметно в архитектуре церкви Сан Микеле ин Изола, завершенной после 1468 года), и Пьетро Ломбардо, который был еще и скульптором и создал торжественные надгробные памятники для могил дожей.
В XV веке изобразительное искусство и архитектура Венеции и внутренних областей Венето начинают приобретать специфические черты, которые к концу следующего столетия, с Ренессансом и маньеризмом, достигают полного расцвета. После византийских и восточных влияний, определявших искусство Венеции в Средние века, живопись, скульптура, архитектура начинают активно интересоваться западной, итальянской культурой, центром которой была Флоренция и откуда она распространялась по всему полуострову, впоследствии выйдя за его пределы. В основе этих явлений глубокие экономические, общественные и политические изменения. Италия, разделенная на множество мелких государств, находилась в состоянии хрупкого равновесия, а положение Венеции было, пожалуй, еще более нестабильным, чем у остальных крупных городов. Константинополю, с которым у Лагуны были налажены прочные торговые связи, грозили турки. Этот дамоклов меч висел и над Венецией — городом, богатым, но уязвимым. Однако, как нам уже давно рассказали историки, олигархическое правительство дожей сыграло на опережение. Они поняли, что необходимо было расширяться вглубь, и решили отвернуться от моря и дальних стран хотя бы на время, пока опасность не минует. Дожи начали расширять свои владения на суше. Уже около 1339 года они захватили Тревизо, в 1404–1406 годах покорили Виченцу, Ровиго, Верону и главным образом Падую, имевшую стратегическое значение для контроля над рекой Брента. Наконец, около 1420 года к Венеции отошли территории Беллуно и Фриули. К середине XV века Венеция (к великому огорчению миланцев) окончательно подчинила себе Бергамо и Брешию, а в 1484 году — регион Полезине, за который вела давнюю борьбу с герцогами Феррары. Таким образом, к концу XV века Венеция владела всей северо-восточной частью Апениннского полуострова, а полвека спустя ее население, включая население завоеванных территорий, составляло полтора миллиона человек.
Остальные итальянские державы, и прежде всего Милан, с подозрением наблюдали за экспансионистской политикой дожей, но после завоевания Константинополя турками в 1453 году все взгляды со страхом обратились в сторону востока. И Венеция расцвела. Благодаря мудрой политике своих правителей и активной торговле, которые привели к достаточной экономической стабильности, процветало и искусство.
Венецианские мастера всегда чутко воспринимали внешние влияния, и в XV веке им выпала возможность воспринять самые свежие веяния благодаря художникам, прибывавшим и в саму Венецию, и в ее внутренние владения. После судьбоносного визита Джотто в Падую в начале XIV века (там он расписал фресками капеллу Скровеньи. Примеч. перев.) спустя 100 лет продолжателями этой традиции стали уроженец Марке Джентиле да Фабриано и флорентиец Донателло. Это можно считать первыми свидетельствами вкуса и художественного чутья венецианских заказчиков. Все более благоприятные обстоятельства способствовали расцвету реалистичного искусства местных художников. Около 1425 года был заключен антимиланский союз между Венецией и Флоренцией. Неудивительно, что в 1434 году изгнанный из Флоренции Козимо Медичи укрылся именно в Венеции, где его радушно встретил дож Франческо Фоскари. Пребывание в городе столь выдающегося гостя оказало влияние и на искусство. Достаточно сказать, что Козимо привез с собой верного семейного архитектора Микелоццо ди Бартоломео, который позднее спроектировал дворец Медичи-Риккарди и библиотеку монастыря Сан Марко во Флоренции. Спустя столетие Джорджо Вазари писал, что в Венеции Микелоццо создал несколько проектов частных домов и государственных сооружений, а Микеланджело вспоминал, что любимый архитектор Медичи, пользовавшийся также большим уважением дожей, за одну ночь сумел восстановить палаццо одного венецианского аристократа, находившееся в аварийном состоянии. Также по следам Медичи в Лагуну прибыл Верроккьо: в 1480 году Венецианская республика заказала ему конную статую Бартоломео Коллеони. Скульптор подготовил форму для отливки, а отлил ее уже позднее Алессандро Леопарди.
Джованни Беллини, Священная аллегория, ок. 1490-1504
Тем временем под воздействием опыта великих мастеров живопись переживала период обновления. Необыкновенный Джованни Беллини, проживший долгую творческую жизнь и изначально испытывавший влияние Мантеньи, достиг настоящего величия благодаря знакомству с работами Пьеро делла Франческа и приезду в Лагуну Антонелло да Мессина. Эти взаимные пересечения лежат в основе венецианской школы XV века. Под сенью собора Святого Марка и в отдаленных провинциях республики появлялись великолепные художники, каждый из которых заслуживает отдельного рассказа. Вспомним проникновенного Чиму да Конельяно, автора торжественных и деликатных картин, напоминающих о «Виргилии, о его „Георгиках“» (Роберто Лонги, «Пять веков венецианской живописи», 1946), Бартоломео Монтанья из Виченцы с более грубой композицией и явным призванием монументалиста, Витторе Карпаччо, первого поэтичного портретиста Венеции XV века, Карло Кривелли, позднее перевезшего в Марке свой необычный стиль, в котором чувствовалась тоска по готике.
Наконец, вспомним о Джорджоне, уроженце Кастельфранко, за свою короткую жизнь успевшем заложить основы венецианской живописи XV века. Это прежде всего хроматический натурализм, или «тональный колорит», то есть цвет, растворяющийся в свете и совпадающий с тоном общей атмосферы, которую он изображает. В его самой знаменитой картине под названием «Гроза» погодное явление впервые становится предметом внимания живописца. Точнее, впервые поэтическое изображение погодного явления было признано достаточным и достойным сюжетом для картины (у нее есть и глубокое символическое значение, но в данном случае знать его необязательно). Живопись Джорджоне подготовила почву для расцвета великого искусства его ученика Тициана Вечеллио.
Тициан прожил почти целое столетие. Даты его жизни почти совпадают с датами жизни Микеланджело, и почти столь же важное влияние он оказал на развитие мирового искусства. Как и Микеланджело, им восхищались и оспаривали его друг у друга великие правители того времени (папа Павел III, император Карл V, венецианские дожи), и почти в той же мере он стал законодателем вкусов, определив стиль нескольких поколений художников. Как и Микеланджело, на протяжении всего XVI века Тициан оставался одним из главных героев живописной сцены. В юности и ранней зрелости его кисть могла быть классической и чувственной в аллегорических и мифологических сюжетах («Любовь небесная и Любовь земная», «Вакханалия», написанная для герцога Феррары, «Венера Урбинская»), позднее поднявшись до грандиозного полифонизма в «Вознесении Девы Марии» («Ассунта»), созданной для церкви Санта Мария Глорьоза дей Фрари.
В поздний период творчества Тициан перешел к маньеризму и «разрушил абстрактное понятие формы в поисках колорита, растворенного в свете» (Родольфо Палуккини, «Тициан», 1969). Три столетия спустя Эжен Делакруа скажет: «Все мы плоть и кровь Тициана». Он был прав. Ни один другой художник эпохи Возрождения не имел такого значения для истории живописи. Однако на небосклоне венецианского Чинквеченто сияет не только звезда Тициана. Это и коренной венецианец Якопо Тинторетто, который уже в 1539 году отошел от стиля своего учителя Тициана, стал подписываться «mistro Giacomo depentor» («маэстро Джакомо нарисовал». Примеч. перев.) и владел процветающей мастерской. В Скуола Гранде ди Сан Рокко (1564–1587) Тинторетто создал настоящие «кинематографические спецэффекты» с экспрессивными, динамичными композициями, построенными по косой, многофигурными сюжетами и несколькими, словно перебивающими друг друга источниками света. Из владений на континенте (Терраферма) в Венецию стекались самые яркие таланты.
Уроженцем Вероны был Паоло Кальяри по прозвищу Веронезе, создавший свою оригинальную интерпретацию тосканского и римского Ренессанса, которая в XVIII веке так очарует Тьеполо. Из Бассано происходил Якопо да Понте, прославившийся главным образом своей жанровой живописью (он писал скотные дворы, пасторали, кухни со сверкающей медной утварью и прочим скарбом) и имевший необыкновенный успех у коллекционеров и в целом на рынке искусства.
Скульптор и архитектор Якопо Сансовино обустроил самую знаменитую венецианскую площадь, воздвигнув на ней Библиотеку Святого Марка, Монетный двор и Лоджетту у подножия колокольни Святого Марка. Сансовино был родом из Флоренции, но в 1529 году получил звание «proto», то есть главного архитектора Венецианской республики, и проработал здесь до самой смерти в 1570 году. Он сыграл важнейшую роль в фундаментальном обновлении венецианской архитектуры, придав ей большую монументальность и уменьшив ее декоративность, присущую местной традиции, а также способствовал проникновению в Лагуну тосканского влияния, пригласив сюда своих соотечественников Бартоломео Амманнати, Джорджо Вазари и Франческо Сальвиати. Его ученик, скульптор и уроженец Тренто Алессандро Витториа фактически всю жизнь проработал в Венеции. Он был автором выразительных портретных бюстов, а также изящных гипсовых украшений на палладианских виллах, располагавшихся на континентальных владениях Венеции.
В архитектуре той эпохи громко звучат имена Винченцо Скамоцци из Виченцы, которому мы обязаны проектом здания Новых прокураций, и прежде всего Андреа Палладио, который также был автором знаменитого трактата («Четыре книги об архитектуре». Примеч. перев.) и теоретиком архитектурных ордеров. Чтобы понять значение художественной культуры Венеции и ее роль в истории нашей цивилизации, достаточно привести всего одно соображение. Модели дворцов, вилл, религиозных зданий, построенных Скамоцци, и в особенности Палладио, стали образцами для всего мира от России до Америки. Именно палладианской, а значит, венецианской школой вдохновлены Белый дом в Вашингтоне, собор Святого Павла в Лондоне и неоклассические дворцы Москвы и Санкт-Петербурга.
Узнать больше об остальных вехах истории итальянского искусства можно с новой книгой Антонио Паолуччи — известного историка искусства, который учился у самого маэстро Роберто Лонги, был директором Музеев Ватикана, министром культурного наследия Италии и написал множество книг об искусстве Ренессанса. Автор рассказывает о Джотто и Микеланджело, к Леонардо и Бернини, о готике и футуризме, фресках средневековых соборов и авангарде, и завершает это короткое, но по своему охвату грандиозное путешествие по искусству, в XXI веке.
