Андрей Костин. Живопись. Графика. Иллюстрации. Скульптура. Рассказы (Эврика!)
КОНСТАНТИН ХУДЯКОВ, Российский художник, президент Творческого союза художников России, председатель правления галереи «М’Арс», действительный член Российской академии художеств, Заслуженный художник Российской Федераци:
«Я бесконечно благодарен Судьбе за то, что в один из осенних дней Наташа Бурмистрова (которая меня опекала все три многострадальных года моих поступлений в МАРХИ) познакомила меня со своим молодым человеком Андреем Костиным. Было это в районе Тимирязевской академии, где студенты первого курса Полиграфического института писали с натуры местную архитектуру. На всю жизнь запомнил я его сверкающие через стекла очков острые, цепкие глаза, которые стремительно меня ощупали и тут же как бы разрешили дружить. С этого мгновенья началась наша дружба.
Мы упивались молодостью, творчеством, частыми встречами, съемками дурацких фильмов и абсолютной беззаботностью. Это было удивительное время откровений для нас, когда одна за другой проходили выставки Петрова-Водкина, Борисова-Мусатова, Фалька, Ларионова и Гончаровой, Лентулова, Машкова, Кончаловского, Осмёркина, открытия русской иконы Савелием Ямщиковым и много чего другого. По протекции в фондах Третьяковки и Русском музее мы смаковали оригиналы Шагала и Кандинского…
Как-то так получилось, что с первых занятий живописью в МАРХИ я попал под сильное влияние Дали и Магрита. Но то, что делал Андрей, было совершенно другим, непостижимо для меня загадочным. Магия его картин заставляла его метаться из стороны в сторону: от Европы ХХ века до глубоко родного, смутно ощущаемого и щемящего омута Русской культуры ХIХ века. Конечно, мне, только что приехавшему их деревни, не хватало ни образования, ни культуры, не ремесла. И Андрей, будучи уже тогда Мастером, очень деликатно и непринужденно подталкивал меня к освоению Живописи, любви к ней.
Сногсшибательная однодневная выставка на Кузнецком Мосту, 11, Андрея Костина и Георгия Маркова, устроенная Игорем Обросовым окончательно меня замутила и определила мою дальнейшую судьбу. Это был какой-то невероятный пир живописи, светлых надежд, предстоящих и уже ощущаемых триумфов молодого русского Мастера.
Недавно я был у Костиных дома и увидел в коридоре одну из тех работ с этой фееричной выставки. Мои восторженные оценки и впечатления от живописи Андрея тех далеких 1960-х годов еще более укрепились. Андрей Костин уже тогда был выдающимся русским художником, неповторимым и самодостаточным, создавшим иной, параллельный мир, мир удивительных пространств и образов, живущих самостоятельно уже помимо их автора, но по его воле…»
